Объектные и субъектные отношения: с чем их едят?

— Последнее время мне что-то очень часто попадается информация и статьи про «субъект-субъектные отношения». Дескать, это хорошо, а «субъект-объектные» отношения – это фу. Почему «фу» и как ты сам к этому всему относишься?

— Смысл простой: «субъект-субъектные отношения» подразумевают, что оба человека, в них участвующие, воспринимают друг друга как личностей, со своим внутренним миром и своей сложной мотивационной системой, исходя из которой каждый из них принимает свои непростые решения. Т.е., если проще – «человек – это правда человек, а не табурет, которым я манипулирую для своих нужд». Но здесь есть один подвох: рекламируя субъект-субъектные отношения, многие коллеги преподносят это порой упрощенно: типа, вот это хорошо, а субъект-объектные отношения – это не очень хорошо, негоже интеллигентным людям так отношаться. Ну и неискушенные читатели, не вдаваясь глубоко, начинают делить весь мир на черное и белое, ругая на чем свет стоит тех, кого они заподозрили в субъект-объектных отношения. Дескать, я тут как личность, а не как термометр (помнишь, известный анекдот про лягушку?).

Между тем, субъект-объектные отношения – это не плохо и даже очень полезно. И мы от них никуда не денемся. Более того, этот тип отношений позволяет нам общаться с окружающим миром гораздо эффективнее, чем если бы мы ко всем людям относились исключительно как к субъектам.

— Вот здесь поподробнее: почему никуда не денемся? И в чем заключается эффективность?

— Вообще-то, мы любое взаимодействие с окружающими людьми начинаем, уж извините, как с неодушевленными объектами. С самого детства. Для ребенка любой человек не сильно отличается от игрушки или, скажем, стола, стула и другой мебели. Мы все, люди, изначально эгоцентричны. Нам важен наш внутренний мир, а внешнее окружение – это не более чем декорации. Именно ребенок может, если ему насолить или обидеть, не задумываясь швырнуть в человека чем-то тяжелым, не особенно вдаваясь в подробности того, насколько этому человеку от такого швыряния будет больно или плохо. Ребенок лишь постепенно, взрослея, учится учитывать и предполагать наличие у другого человека его потребностей и внутреннего мира, и это обучение идет через усложнение картины мира и через развитие рефлексии. 

А почему ребенок вообще начинает постепенно учитывать наличие чужого внутреннего мира? – Как водится, по двум причинам: либо из страха, либо для удовольствия. Страх – либо потерять бонусы от человека, либо страх возмездия в ответ. А удовольствие – это удовольствие от общения, возможность получить те же бонусы и прочие интересности. Как говорится, хочешь получать от людей ништяки и не хочешь получать подзатыльники – учись учитывать их нужды и наличие их внутреннего мира. Так и развивается потихоньку, по шажочку умение вступать в отношения, где другой человек – тоже человек, а не просто тумбочка, на которой можно посидеть.

Когда мы становимся взрослыми, мы уже в субъектные отношения вступаем легче, привычнее. И порой нам не нужно уже иметь в виду конкретные бонусы, чтобы «включить» у себя отношение к человеку – как к человеку. Но даже мы, осознанные и взрослые люди, испытываем серьезную нагрузку, если вдруг сталкиваемся с необходимостью вступать в субъектные отношения с большим количеством людей. Просто потому, что вчувствоваться в каждого и учитывать внутренний мир, сложный и многообразный, каждого человека – это, блин, нехилая такая нагрузка. Представляешь, идешь ты по мегаполису, спускаешься в метро – и каждого встречного человека сразу, с ходу воспринимаешь как личность, как Вселенную. Это большая нагрузка на внимание, и нам тупо не хватает на это оперативной памяти, при всем нашем желании. Отсюда жалобы провинциальных жителей из небольших городков и деревень на «бездушие столицы»: мол, идешь, а люди на тебя внимание не обращают, будто ты столб. И что самое интересное, если эти «жалобщики» некоторое время поживут в столице – они тоже начнут воспринимать людей в толпе – именно как бездушную толпу, через которую нужно просто пройти. Это экономит ресурс внимания, и это просто легче для восприятия, только и всего. Кстати, это не значит, что все люди – друг другу «звери». Просто в большом городе, напичканном другими людьми, для перехода из объектных в субъектные отношения нужно пройти через какой-то коммуникативный ритуал: обратиться лично, например. И тогда щелчок происходит, включается восприятие «человек-человек».

Я предлагаю к режиму восприятия «субъект-субъект» относиться как к некоему режиму «изобилия внимания и времени». Это как с благотворительностью: да, мы можем помогать людям вокруг и делиться с ними ресурсами, но только при условии, что мы сами обеспечены этими ресурсами и нам правда есть чем поделиться. Так, если вам хорошо, если ваше внимание не занято решением какой-нибудь острой проблемы, то включиться в другого человека и начать проникаться его миром – легче, проще. А вот если вы решаете какую-то свою важную проблему и вообще если вам сейчас плохо – то, как говорится, «не до жиру – быть бы живу». Ты замечал, что люди, которым плохо или которым больно, не очень-то склонны думать о проблемах и интересах людей вокруг?

— Да, это очень заметно. 

— Вот поэтому так важно заботиться о собственном благополучии. Потому что на взаимоуважительные, внимательные, субъект-субъектные отношения способны только те люди, которые «в ресурсе». И тогда получается хорошее общение, в котором каждый – Человек и Личность, и каждый – виден и слышен. А если ресурса не хватает даже на себя – то где уж тут думать про сантименты.

Берегите себя! И тогда автоматически получится заботиться и об интересах людей вокруг. Самым естественным образом.